Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли - Страница 104

104

Только один из них – маленький, может, молодой? – сделал глоток. Двое других перелили остальную воду в тонкий бурдюк, чтобы забрать ее с собой, не пролив при этом ни капли. Когда они закончили, тот, который первым подошел к воде, посмотрел в мою сторону. Затем они все посмотрели на меня. Они не издавали ни звука, – и они не бежали. Тот, который обнюхивал воду, вдруг поднял правую руку и сжал ее в кулак.

Я выпрыгнул из флаера, отошел от него на несколько шагов, поднял свою правую руку и также сжал ее в кулак. Так мы некоторое время и стояли, глядя друг на друга. Так близко к ним я еще никогда не подходил. Мне было интересно, случалось ли им хоть раз оказаться так близко к человеку. Нас обдувал легкий ветерок, принося прохладу с востока, из каньона, и вдруг все эти Люди Песка повернулись и исчезли в дюнах.

* * *

Они не уничтожили мой влагоуловитель. Они не попытались убить меня. После того как я оставил им воду, они оставили в покое и мой влагоуловитель, и меня. Они приняли мой дар.

Итак, я взял на себя обязательство оставлять им воду из этого влагоуловителя. Конечно, было бы лучше, если бы я мог продавать эту воду, – мне нужно было продавать ее, – но пара литров воды не казалась мне слишком высокой ценой за то, что все мои остальные влагоуловители останутся в целости и сохранности. Какое-то время я обойдусь тем, что производят они, и куплю тем временем у Эйвина два старых влагоуловителя второго поколения. Как только мне удастся починить их и они вступят в строй, объем добываемой из воздуха воды вернется к тому минимуму, который нужен был мне, чтобы выжить.

Все это, вместе взятое, не казалось мне слишком высокой ценой за возможность жить в мире с народом Песка.

С этого-то дня я и начал отсчет своего пребывания на ферме.

День второй: Ферма на границе

Эйвинд сказал мне, что только сумасшедший может поселиться так далеко. «Никто так далеко еще не забирался, – сказал он. – Я поверить не могу данным по влажности в этих каньонах – и это всего в нескольких километрах от Дюнного моря!»

Но я сам проверил данные по влажности: в этом месте можно было добывать воду. Немного. Моя ферма не будет богатой, вроде тех, что располагались неподалеку от Бестина, но однажды утром, когда я разбил лагерь в отдаленном, как мне тогда казалось, каньоне, я проснулся на одеяле, расстеленном прямо на песке, и одеяло это оказалось влажным от росы. Влажной была моя одежда. Влажными были мои волосы. Я вытащил из флаера приборы, включил их, и все они показали одно и то же: здесь есть вода. Вода, которую стоит разрабатывать. Каким-то образом она перелетала через горы и собиралась здесь, прежде чем испариться на просторах Дюнного моря, расположенного дальше к западу. И так происходило день за днем, на протяжении двух недель, которые я провел в этом каньоне, собирая данные. За последующий год я возвращался в этот каньон – и в соседние с ним – еще двадцать девять раз: мне необходимо было вооружиться максимально достоверными данными, чтобы доказать, что эта ферма окажется способной к существованию, и, следовательно, получить кредит на ее развитие. Но сам я знал, что здесь можно построить ферму, с того самого дня, когда проснулся с влажными от росы волосами.

Я провел месяцы, заполняя анкеты общества землевладельцев и ожидая документов, подтверждающих мое право на эту землю, и затем еще месяцы, заполняя заявки на получение кредита и ожидая ответа на них, – и все это время со всех сторон я слышал, что сошел с ума. Но у меня на руках были неопровержимые факты – показания моих приборов, которые я демонстрировал всем, кто мог дать мне право на эту землю или кредит; впрочем, я показывал их и всем тем, кто готов был просто выслушать меня и дать мне совет. В конце концов, меня согласился выслушать менеджер Зигианского отделения банка: он прочитал мои отчеты, удостоверился в уровне моего образования (достаточно ли у меня знаний для ведения работ на влажной ферме – которых у меня хватало) и моей благонадежности (держу ли я слово в отношении выплаты долгов – что я обычно делал). Он дал мне кредит.

Он дал мне также десять тысяч дней, чтобы погасить его.

Десять тысяч дней вполне достаточно, чтобы воплотить в жизнь любую мечту, подумал я.

Я лежал в кровати в темноте, после тяжелого дня, после того, как оставил тускенам воду, которую обязался им оставлять, и вспоминал, как сильно мне хотелось прийти сюда, как тяжко я работал, чтобы получить право на эту землю и кредит, и затем, чтобы возвести свою ферму. Ни разу за все это время не подумал я о тех, кто давно уже жили здесь и чья жизнь зависела от той земли, которую я называл своей фермой.

Я перевернулся и попросил компьютер вывести на экран составленную мной голографическую карту фермы и окружающей местности.

– Доступ к запрошенной вами информации возможен лишь после установленной пользователем процедуры определения личности, – произнес компьютер. – Приготовься к сканированию сетчатки глаза.

Несколько секунд я смотрел в яркий белый свет луча, внезапно вырвавшегося из монитора. Существование этой карты должно было оставаться тайной. Я сделал ее сам – исследуя целый год окрестности, делая фотографии, которые загружал потом в компьютер, дополняя их по своим записям и по памяти, – и если некоторые люди узнают, что я черчу карты, это может стать опасным. Я запрограммировал компьютер таким образом, чтобы он выводил эти карты на экран только для меня и никогда не ссылался на них во время работы с другими файлами. Они не были проиндексированы, для них не существовало перекрестных ссылок. Если бы компьютер спросили, существуют ли такие данные, он бы ответил отрицательно любому голосу, кроме моего. Если бы у него попросили доступ к ним, он бы ответил и перешел к процедуре проверки секретности, только услышав мой голос.

104